Дорогая мамуля - Страница 25

Дошло до того, что одна декораторша выбежала из зала в слезах, когда Ева в третий раз ответила, что ей все равно. Ну ладно, допустим, она ответила, что плевать хотела на все это золоченое дерьмо, но ведь по сути-то это одно и то же, разве нет?

От стресса у Евы началась головная боль, она ломила темя, лишала сил. Ей хотелось прилечь. Еще больше ей хотелось, чтобы запищала ее рация, и диспетчер сообщил, что произошло тройное убийство, требующее ее немедленного внимания.

– Ну что, с тебя хватит? – шепнул Рорк ей на ухо. Ева была в таком состоянии, что подпрыгнула от неожиданности.

– Я в порядке. Все прекрасно. – Но тут нервы у нее не выдержали, она повернулась к нему и ухватилась за его рубашку. – Где ты был?

– Как это «где»? Базарил с поставщиком провизии, разумеется. Трюфели у нас будут потрясающие.

Ее глаза загорелись огнем.

– Шоколадные?

– Да нет, те самые, которые свиньи вынюхивают для нас из земли. – Рорк рассеянно провел рукой по ее взлохмаченным волосам, оглядывая огромное помещение. – Но шоколадные у нас тоже есть. Иди, ты свободна. Тебе же хочется сбежать. – Он сжал ее плечо. – Теперь я тут покомандую.

Она и вправду чуть было не побежала. Все ее инстинкты тянули ее за дверь, твердили, что надо бежать, спасать свой разум. Но не только гордость, но и брачные узы удержали ее на месте.

– Я что, по-твоему, дура? Да я командовала полицейскими операциями побольше этой, и там жизни человеческие стояли на кону! Отойди. Эй, ты! – Рорк зачарованно следил, как она пересекает зал. В каждом ее шаге чувствовалась решимость. – Я говорю: эй, ты! – Она успела втиснуться между парнем с гирляндами и парнем с эстрадой, пока не пролилась кровь. – Закрой варежку, – приказала она, когда они начали было жаловаться. – Ты, с этими блестящими штуками, повесь их куда надо.

– Но я…

– У тебя был план, и план был одобрен. Следуй плану и не морочь мне голову, а не то я запихаю все эти блестящие штуки тебе в зад. Так, теперь ты. – Ева ткнула пальцем в грудь второму парню. – Не путайся у него под ногами, а не то я приберегу пару блестящих штук и для тебя. Эй ты, дылда белобрысая с цветами…

– Это пуансеттии, – пояснила белобрысая дылда. Она говорила с таким густым акцентом, что на нем можно было спокойно переправиться через реку прямо в штат Нью-Джерси. – Их должно было быть пятьсот штук, а прислали всего четыреста девяносто шесть, и…

– Вот и разберись с этим. Кончай эту бодягу… Что это вообще за хрень?

– Цветочное дерево. Но…

– Ну конечно, цветочное дерево. Как же я сразу не догадалась? Короче, если тебе нужны еще четыре пуансеттии, иди и достань их на фабрике пуансеттии. Или работай с теми, что есть. Так, теперь ты там, с лампочками.

Покачиваясь на каблуках, Рорк наблюдал, как Ева разбирается с бригадой отделочников. Многие из них после общения с ней имели бледный вид, но общий рабочий ритм заметно ускорился.

– Ну вот, – она вернулась к нему, скрестив руки на груди, – дело сделано. Есть проблемы?

– Помимо того, что я ощущаю необъяснимое возбуждение? Ни одной. Я думаю, ты вселила в них страх божий и заслужила небольшой перерыв. – Он обнял ее одной рукой за плечи. – Пойдем. Найдем тебе трюфель.

– Шоколадный?

– Само собой.

Ева вышла из ванной, где провела, как ей показалось, несколько часов и сделала все, что могла, с помадой и тенями для век. На кровати, ожидая ее, уже было выложено нечто, напоминающее длинную узкую полосу тусклого золота. Она поняла, что это нечто станет чем-то вроде платья, если натянуть его на тело.

Спасибо, хоть фасон простой, без излишеств, подумала она, ощупывая ткань. У кровати стояли туфли того же цвета, если, конечно, можно назвать туфлями пару тонких ремешков на тонком каблучке. Бросив взгляд на комод, Ева убедилась, что он позаботился и обо всем остальном. Черная коробка была открыта, и бриллианты – ничто на свете так не сверкает, как бриллианты, хотя эти почему-то были цвета шампанского – образовывали круг на черном бархате. В другой коробке были висячие сережки, а в третьей – широкий массивный браслет.

Ева подняла платье, изучила его и пришла к выводу, что это одна из тех вещей, в которые полагается просто влезать. Когда с платьем было покончено, она подхватила туфли – надевать их она не собиралась до самой последней минуты – и, подойдя к комоду, начала перебирать драгоценности.

Браслет оказался велик. «Наверняка я его потеряю, – обреченно подумала Ева, – а кто-нибудь подберет, сдаст в заклад и получит столько денег, что сможет купить себе небольшой остров в Тихом океане».

– Ты его не так надела, – сказал ей появившийся в дверях Рорк. – Вот так. – Он подошел к ней, немыслимо элегантный в черном фраке, и подтянул сверкающий тройной обод повыше локтя. – Немного воинственности тебе пойдет. – Он отступил на шаг. – Ты похожа на факел. На длинный язык золотистого пламени в холодную темную ночь.

Когда он смотрел на нее так, у Евы все начинало таять внутри, поэтому она отвернулась и посмотрела на себя в зеркало. Платье казалось длинным текущим потоком, обволакивающим ее от подмышек до щиколоток.

– А оно не спадет?

– Во всяком случае, пока гости не уйдут.

Рорк наклонился и провел губами по ее плечу. Потом он обвил рукой ее талию, и они вместе взглянули в зеркало.

– Наше второе Рождество вместе, – сказал Рорк. – Мы кое-что скопили в видеоальбоме воспоминаний, который подарили нам в прошлом году Мэвис и Леонардо.

– Да. – Ева улыбнулась ему. Ей пришлось признать, что они составляют потрясающую пару. – Мы кое-что сделали. Может, на этот раз все пройдет спокойнее, и мы сможем сделать больше, чем гоняться за полоумным Санта-Клаусом.